Под небом Аттики богатой
Цвела счастливая семья.
Как мой отец, простой оратай,
За плугом пел свободу я.
5 Но турок злые ополченья
На наши хлынули владенья…
Погибла мать, отец убит,
Со мной спаслась сестра младая,
Я с нею скрылся, повторяя:
10 За всё мой меч вам отомстит.

Не лил я слёз в жестоком горе,
Но грудь стеснило и свело;
Наш лёгкий чолн помчал нас в море,
Пылало бедное село,
15 И дым столбом чернел над валом.
Сестра рыдала, — покрывалом
Печальный взор полузакрыт;
Но, слыша тихое моленье,
Я припевал ей в утешенье:
20 За всё мой меч вам отомстит.

Плывём и при луне сребристой
Мы видим крепость над скалой.
Вверху, как тень, на башне мшистой
Шагал турецкой часовой;
25 Чалма склонилася к пищали —
Внезапно волны засверкали,
И вот — в руках моих лежит
Без жизни дева молодая.
Я обнял тело, повторяя:
30 За всё мой меч вам отомстит.

Восток румянился зарёю,
Пристала к берегу ладья,
И над шумящею волною
Сестре могилу вырыл я.
35 Не мрамор с надписью унылой
Скрывает тело девы милой, —
Нет, под скалою труп зарыт;
Но на скале сей неизменной
Я начертал обет священной:
40 За всё мой меч вам отомстит.

С тех пор меня магометане
Узнали в стычке боевой,
С тех пор, как часто в шуме браней
Обет я повторяю свой!
45 Отчизны гибель, смерть прекрасной,
Всё, всё припомню в час ужасной;
И всякий раз, как меч блестит
И падает глава с чалмою,
Я говорю с улыбкой злою:
50 За всё мой меч вам отомстит.

Оставь, о друг мой, ропот твой,
Смири преступные волненья:
Не ищет вчуже утешенья
Душа, богатая собой.
5 Не верь, чтоб люди разгоняли
Сердец возвышенных печали.
Скупая дружба их дарит
Пустые ласки, а не счастье;
Гордись, что ими ты забыт, —
10 Их равнодушное бесстрастье
Тебе да будет похвалой.
Заре не улыбался камень;
Так и сердец небесный пламень
Толпе бездушной и пустой
15 Всегда был тайной непонятной.
Встречай её с душой булатной
И не страшись от слабых рук
Ни сильных ран, ни тяжких мук.
О, если б мог ты быстрым взором
20 Мой новый жребий пробежать,
Ты перестал бы искушать
Судьбу неправедным укором.
Когда б ты видел этот мир,
Где взор и вкус разочарован,
25 Где чувство стынет, ум окован
И где тщеславие — кумир;
Когда б в пустыне многолюдной
Ты не нашёл души одной, —
Поверь, ты б навсегда, друг мой,
30 Забыл свой ропот безрассудной.
Как часто в пламени речей,
Носяся мыслью средь друзей,
Мечте обманчивой, послушной,
Давал я руку простодушно —
35 Никто не жал руки моей.
Здесь лаской жаркого привета
Душа младая не согрета,
Не нахожу я здесь в очах
Огня, возженного в них чувством,
40 И слово, сжатое искусством,
Невольно мрёт в моих устах.
О, если бы могли моленья
Достигнуть до небес скупых,
Не новой чаши наслажденья,
45 Я б прежних дней просил у них:
Отдайте мне друзей моих;
Отдайте пламень их объятий,
Их тихий, но горячий взор,
Язык безмолвных рукожатий
50 И вдохновенный разговор.
Отдайте сладостные звуки:
Они мне счастия поруки, —
Так тихо веяли они
Огнём любви в душе невежды
55 И светлой радугой надежды
Мои расписывали дни.

Но нет! не всё мне изменило:
Ещё один мне верен друг,
Один он для души унылой
60 Друзей здесь заменяет круг.
Его беседы и уроки
Ловлю вниманьем жадным я:
Они и ясны и глубоки,
Как будто волны бытия;
65 В его фантазии богатой
Я полной жизнию ожил
И ранний опыт не купил
Восторгов раннею утратой.
Он сам не жертвует страстям,
70 Он сам не верит их мечтам;
Но, как создания свидетель,
Он развернул всей жизни ткань.
Ему порок и добродетель
Равно несут покорно дань,
75 Как гордому владыке мира:
Мой друг, узнал ли ты Шекспира?

Люби питомца вдохновенья
И гордый ум пред ним склоняй;
Но в чистой жажде наслажденья
4 Не каждой арфе слух вверяй.
Не много истинных пророков
С печатью тайны на челе,
С дарами выспренних уроков,
8 С глаголом неба на земле.

Я молод, друг мой, в цвете лет,
Но я изведал жизни море,
И для меня уж тайны нет
4 Ни в пылкой радости, ни в горе.
Я долго тешился мечтой,
Звездам небесным слепо верил,
И океан безбрежный мерил
8 Своею утлою ладьёй.
С надменной радостью, бывало,
Глядел я, как мой смелый чолн
Печатал след свой в бездне волн.
12 Меня пучина не пугала:
«Чего страшиться? — думал я, —
Бывало ль зеркало так ясно
Как зыбь морей?» — Так думал я,
16 И гордо плыл, забыв края.
И что ж скрывалось под волною?
О камень грянул я ладьёю,
И вдребезги моя ладья!
20 Обманут небом и мечтою,
Я проклял жребий и мечты…
Но издали манил мне ты,
Как брег призывный улыбался,
24 Тебя с восторгом я обнял,
Поверил снова наслажденьям,
И с хладной жизнью сочетал
Души горячей сновиденья.